История породы
Леонбергер. Загадки истории
История собаководства — необыкновенный сплав осмысленного с иррациональным, мистического — с рассудочным, реального — с нереальным… Цепочка, в которой кропотливый труд виртуозов селекции так переплетается со случайностями, а то и причудами, что одно порой неотделимо от другого. Один из ярких примеров — леонбергер. Хотя по большому счету такими примерами могут служить собаки почти всех без исключения заводских пород.
Причуды геральдики
В живописной Швабии (Германия) есть городок Леонберг. Он невелик и поныне, расположен недалеко от Черного леса и его название переводится как гора льва». Ну, гора — не гора, а холмы там высокие. Естественно, как всякий уважающий себя старинный город в Швабии, гордящийся историей и традициями, он имеет собственный герб, на котором, в полном соответствии с названием, изображен царь зверей собственной персоной. Но поскольку геральдических львов изображали отнюдь не художники-анималисты, лев этот портретным сходством с оригиналом не блистал.
Геральдические звери вообще не блещут сходством с какими-либо оригиналами (а зачастую и вовсе их в природе не имеют), но наш лев «не блистал» до такой степени, что к XIX столетию вообще воплотился в собаку. В живую собаку, лохматую и громадную.
Воплощение мечты и материализация желаний
Над материализацией геральдического льва с герба города Леонберг трудился не заезжий маг и даже не знаменитый граф Калиостро. Воплощением льва в собаку в просвещенном XIX столетии занялся член городского совета Леонберга, Генрих Эссиг, собаковод и талантливый заводчик. Именно ему в голову пришла мысль вывести породу собак, похожую на льва с герба и способную стать живым символом города. Историки считают, что скрещивания и селекцию, направленные на получение собаки с задуманной внешностью, Генрих Эссиг начал в 1840 году.
В многочисленных книгах и публикациях о породе существует несколько версий этой селекции, так как никаких записей Эссиг не оставил, чем обеспечил широчайший простор для фантазии потомков. А потомки не подвели — потому что никто, кроме искреннего поклонника породы, не придумает столь романтических сказок на ее счет и по поводу ее выдающегося прошлого.
В подтверждение этих слов — весьма распространенная и наиболее поэтическая теория выведения леонбергера: от сенбернара Барри, ландсира и пиренейской овчарки. Эта теория, построенная на якобы сохранившихся «архивных записях» (хотя Эссиг архива не вел), весьма подробно и даже наукообразно излагает процесс селекции.
«Вначале Эссиг скрестил знаменитого длинношерстного сенбернара по кличке Барри из монастыря Св. Бернара и черно-белого ландсира (ньюфаундленда). Далее методом внутривидового инбридинга на протяжении четырех поколений и последующего скрещивания позднего потомства с сенбернаром желто-белого окраса и пиренейской горной овчаркой белого окраса была получена очень крупная собака серебристо-серого окраса с черной головой и ушами (черная маска)». В дальнейшем Эссиг продолжил селекцию по окрасу, «изменяя комбинацию цветов: из черно-белых собаки превратились в черно-бело-рыжих, красно-коричневых, золотисто-рыжих, напоминающих льва, но обязательно с черной маской».
Постараемся понять, что было процитировано и как это следует воспринимать. Прежде всего, легендарный Барри (чучело которого доступно к обозрению) никогда не был «длинношерстным сенбернаром». Это была собака с шерстью промежуточного типа, если оценивать с точки зрения современного стандарта. Барри был рабочим сенбернаром и вообще имел мало общего с ныне существующей заводской породой. Более того — длинношерстный тип сенбернара появился среди сенбернаров, когда они почти утратили свое рабочее предназначение.
Знаменитый Барри умер в 1812 году, эта информация не является тайной и широко доступна. А Генрих Эссиг родился в 1808 году, что тоже не является стратегическим секретом (если, конечно, поинтересоваться такой мелочью, прежде чем писать «историю породы»). Каким бы талантливым заводчиком ни был Генрих Эссиг, но то, что четырехлетний мальчуган занялся осмысленной и сложной селекцией крупных собак — весьма сомнительно.
Если допустить досадную путаницу в цитируемом плавном и поучительном повествовании и посчитать, что «Барри — это какой-то другой Барри», даже такой допуск, при минимальном знании истории сенбернара, выглядит до крайности маловероятным: в 1820 году, когда Эссигу было 12 лет, монастырский питомник постигло страшное бедствие — эпидемия чумки унесла жизни большей части поголовья. Остался один кобель. А так как кобель сам (один) подобных себе воспроизвести не может (как и сука в отсутствие пары), монахам пришлось долго и трудно восстанавливать поголовье (уже не вполне той же самой породы), прибегая к скрещиванию оставшихся собак с горными овчарками, прежде всего теми, что породили современных зенненхундов.
Так что, несмотря на бодрую стройность описания «селекции», эта теория не выдерживает критики, более того — любопытно, как она вообще получила право на существование и тиражирование.
На самом деле, есть альтернативная версия и, более того, даже в вышеизложенной истории есть нечто весьма полезное для продолжения детектива. А именно — перечень окрасов: «черно-белые, черно-бело-рыжие, красно-коричневые, золотисто-рыжие». Это пока запомним, вместе со «львом и Черным лесом».
Продолжение детектива. Альтернативный вариант
Есть еще одна история возникновения породы, согласно которой леонбергера Эссиг, можно сказать, не выводил вовсе. А просто восстановил древнюю, к тому времени вымиравшую породу. Согласно этой теории, Эссиг все-таки выводил собаку-льва, собаку — символ города, но только для этого он использовал не сенбернаров, а… леонбергеров — крупных пастушьих собак, неких «альпийских овчарок», якобы известных в тех же краях под таким названием. Получаются дебри с большим количеством неувязок.
Прежде всего потому, что авторы этой версии поинтересовались историей еще некоторых пород так же слабо, как авторы первой теории — датами и самой вероятностью тех или иных событий.
История этих других пород — это история сенбернара и ховаварта (еще одной старинной немецкой породы, только менее внушительного сложения).
Если сопоставить факты, которые нам известны, и некоторые моменты истории перечисленных собак, то на этом пересечении получится довольно логичная картина, позволяющая более реально представить события.
Ховаварт — старинная немецкая порода, название которой переводится как «страж поместья». Это очень древний тип собаки, происходящей от охранников стад, упоминаемых в хрониках XIII века.
Уже к концу XIX столетия эта крупная длинношерстная сторожевая собака считалась в Германии довольно редкой, и ее кровное поголовье состояло из двух изолированных популяций (с которых велось ее восстановление). Популяции эти были в Гарце и Черном лесу. Время выведения леонбергера — середина столетия, когда таких собак, разной степени кровности, в местности близ Черного леса еще хватало.
Еще одна примета времени: в XIX столетии несколькими германскими заводчиками были предприняты попытки путем скрещивания разных пород вывести крупную, длинношерстную сторожевую собаку. В немецкой кинологической энциклопедии середины того столетия описаны три такие экспериментально полученные «породы», из разных мест, выведенные разными заводчиками с использованием различных пород в качестве основы. В энциклопедии они описаны как существующие, но остальные, кроме леонбергера, сейчас исчезли, не успев распространиться и вряд ли пережив своих создателей… Не одна — несколько пород. Разных, но в чем-то — очень схожих. Что это было? Мода? Попытка реставрации древнего, вымирающего типа собак, известных с древнейших хроник? Трудно сказать определенно, но не исключено, что так.
Судя по описаниям, «живые» результаты селекционных опытов были схожи как внешне, так и по поведенческим и физическим характеристикам. Но только леонбергер получил «прописку в будущее» и вряд ли только из-за некоего превосходства над остальными породами (некоторые из них были «старше» и, вероятно, уже довольно выровнены по типу). Не исключено, что Эссиг, кроме успешного и продуманного плана селекции, предложил нечто большее, чем остальные: он изначально снабдил породу связью с городом, обозначил ее символичность (надо сказать, что в будущем мы найдем еще одно блестящее подтверждение его дальновидности и этой «неслучайности»). Остальные похожие «породы» не были связаны ни с чем, кроме самих себя и имени заводчиков: почти одинаково большие, лохматые, «просто собаки». А леонбергер был не просто собакой — он был еще и геральдическим львом, «живым гербом» и символом города. Благо, Генрих Эссиг был членом городского совета.
В качестве основы для выведения леонбергера использовали, скорее всего, крупных лохматых собак типа ховаварта. Надо сказать, что большие длинношерстные собаки, распространенные в Германии, часто встречались у крестьян и фермеров: они сторожили имущество, пасли скот и работали в упряжке. Они также являлись предками леонбергера, но вряд ли можно считать их исходным типом породы. Такая собака просто участвовала в выведении нашего героя, как, видимо, и ньюфаундленд с сенбернаром.
Да, среди предков леонбергера были и «сенбернары», но только не легендарный Барри, а те собаки, которые происходили от единственного выжившего в питомнике монастыря кобеля и тех сук, что удалось найти (не всегда сенбернаров, порой — швейцарских горных овчарок). Причем если рассматривать отношения между породами сенбернар и леонбергер, то они были настолько «симметричны», что трудно сказать, какую породу из какой выводили. Монахи не имели средств для покупки собак, поэтому охотно давали своих производителей в аренду в обмен на выведенных Эссигом щенков интересного для них типа. Таким образом, беря полученные помеси для последующего разведения «в себе» и дальнейшего отбора, им удалось спасти монастырский питомник.
Если монахи стремились к получению собак, максимально схожих с типом «сенбернара» (как они тогда его себе представляли), то чаяния Генриха Эссига воплотились в совершенно новой для Европы собаке внушительного размера, поражающей внешним благородством и кошачьей грацией движений.
С этой точки зрения логичным выглядит и перечень ранних окрасов в процессе становления породы: они характерны для ховаварта, швейцарских собак и ландсира. «Львиные» тона (от золотистого до коричнево-рыжего) установились в породе гораздо позже, а вплоть до 1973 года одним из стандартных окрасов был еще серебристо-серый, с обязательной черной маской.
Четвероногая богема
Выше я упомянул, что Эссиг, в сравнении с другими заводчиками, разводившими схожих собак, смог предложить нечто большее, чем просто собаку, пускай огромную, с хорошим характером и «кошачьей грацией». Эссиг осуществил блестящий «промоушен» результата своей селекции, так как начал дарить и посылать щенков сильным мира сего. Леонбергеров держали австрийская императрица Елизавета, принц Уэльский (будущий король Великобритании Эдуард VII), рейхсканцлер Отто фон Бисмарк, император Наполеон III, итальянский полководец Джузеппе Гарибальди. Несколько леонбергеров были приобретены русской царской семьей и содержались в огромном императорском питомнике в Гатчине, причем в случае с нашим героем «реклама опережала его породность» — и это буквально было так.
Но, так или иначе, именно таким образом порода получила мощный импульс к своему дальнейшему развитию — импульс, эффект от которого ощущается и поныне.
Евгений Цигельницкий.
Журнал «Друг», для тех кто любит собак, №12, декабрь 2008.
Причуды геральдики
В живописной Швабии (Германия) есть городок Леонберг. Он невелик и поныне, расположен недалеко от Черного леса и его название переводится как гора льва». Ну, гора — не гора, а холмы там высокие. Естественно, как всякий уважающий себя старинный город в Швабии, гордящийся историей и традициями, он имеет собственный герб, на котором, в полном соответствии с названием, изображен царь зверей собственной персоной. Но поскольку геральдических львов изображали отнюдь не художники-анималисты, лев этот портретным сходством с оригиналом не блистал.
Геральдические звери вообще не блещут сходством с какими-либо оригиналами (а зачастую и вовсе их в природе не имеют), но наш лев «не блистал» до такой степени, что к XIX столетию вообще воплотился в собаку. В живую собаку, лохматую и громадную.
Воплощение мечты и материализация желаний
Над материализацией геральдического льва с герба города Леонберг трудился не заезжий маг и даже не знаменитый граф Калиостро. Воплощением льва в собаку в просвещенном XIX столетии занялся член городского совета Леонберга, Генрих Эссиг, собаковод и талантливый заводчик. Именно ему в голову пришла мысль вывести породу собак, похожую на льва с герба и способную стать живым символом города. Историки считают, что скрещивания и селекцию, направленные на получение собаки с задуманной внешностью, Генрих Эссиг начал в 1840 году.
В многочисленных книгах и публикациях о породе существует несколько версий этой селекции, так как никаких записей Эссиг не оставил, чем обеспечил широчайший простор для фантазии потомков. А потомки не подвели — потому что никто, кроме искреннего поклонника породы, не придумает столь романтических сказок на ее счет и по поводу ее выдающегося прошлого.
В подтверждение этих слов — весьма распространенная и наиболее поэтическая теория выведения леонбергера: от сенбернара Барри, ландсира и пиренейской овчарки. Эта теория, построенная на якобы сохранившихся «архивных записях» (хотя Эссиг архива не вел), весьма подробно и даже наукообразно излагает процесс селекции.
«Вначале Эссиг скрестил знаменитого длинношерстного сенбернара по кличке Барри из монастыря Св. Бернара и черно-белого ландсира (ньюфаундленда). Далее методом внутривидового инбридинга на протяжении четырех поколений и последующего скрещивания позднего потомства с сенбернаром желто-белого окраса и пиренейской горной овчаркой белого окраса была получена очень крупная собака серебристо-серого окраса с черной головой и ушами (черная маска)». В дальнейшем Эссиг продолжил селекцию по окрасу, «изменяя комбинацию цветов: из черно-белых собаки превратились в черно-бело-рыжих, красно-коричневых, золотисто-рыжих, напоминающих льва, но обязательно с черной маской».
Постараемся понять, что было процитировано и как это следует воспринимать. Прежде всего, легендарный Барри (чучело которого доступно к обозрению) никогда не был «длинношерстным сенбернаром». Это была собака с шерстью промежуточного типа, если оценивать с точки зрения современного стандарта. Барри был рабочим сенбернаром и вообще имел мало общего с ныне существующей заводской породой. Более того — длинношерстный тип сенбернара появился среди сенбернаров, когда они почти утратили свое рабочее предназначение.
Знаменитый Барри умер в 1812 году, эта информация не является тайной и широко доступна. А Генрих Эссиг родился в 1808 году, что тоже не является стратегическим секретом (если, конечно, поинтересоваться такой мелочью, прежде чем писать «историю породы»). Каким бы талантливым заводчиком ни был Генрих Эссиг, но то, что четырехлетний мальчуган занялся осмысленной и сложной селекцией крупных собак — весьма сомнительно.
Если допустить досадную путаницу в цитируемом плавном и поучительном повествовании и посчитать, что «Барри — это какой-то другой Барри», даже такой допуск, при минимальном знании истории сенбернара, выглядит до крайности маловероятным: в 1820 году, когда Эссигу было 12 лет, монастырский питомник постигло страшное бедствие — эпидемия чумки унесла жизни большей части поголовья. Остался один кобель. А так как кобель сам (один) подобных себе воспроизвести не может (как и сука в отсутствие пары), монахам пришлось долго и трудно восстанавливать поголовье (уже не вполне той же самой породы), прибегая к скрещиванию оставшихся собак с горными овчарками, прежде всего теми, что породили современных зенненхундов.
Так что, несмотря на бодрую стройность описания «селекции», эта теория не выдерживает критики, более того — любопытно, как она вообще получила право на существование и тиражирование.
На самом деле, есть альтернативная версия и, более того, даже в вышеизложенной истории есть нечто весьма полезное для продолжения детектива. А именно — перечень окрасов: «черно-белые, черно-бело-рыжие, красно-коричневые, золотисто-рыжие». Это пока запомним, вместе со «львом и Черным лесом».
Продолжение детектива. Альтернативный вариант
Есть еще одна история возникновения породы, согласно которой леонбергера Эссиг, можно сказать, не выводил вовсе. А просто восстановил древнюю, к тому времени вымиравшую породу. Согласно этой теории, Эссиг все-таки выводил собаку-льва, собаку — символ города, но только для этого он использовал не сенбернаров, а… леонбергеров — крупных пастушьих собак, неких «альпийских овчарок», якобы известных в тех же краях под таким названием. Получаются дебри с большим количеством неувязок.
Прежде всего потому, что авторы этой версии поинтересовались историей еще некоторых пород так же слабо, как авторы первой теории — датами и самой вероятностью тех или иных событий.
История этих других пород — это история сенбернара и ховаварта (еще одной старинной немецкой породы, только менее внушительного сложения).
Если сопоставить факты, которые нам известны, и некоторые моменты истории перечисленных собак, то на этом пересечении получится довольно логичная картина, позволяющая более реально представить события.
Ховаварт — старинная немецкая порода, название которой переводится как «страж поместья». Это очень древний тип собаки, происходящей от охранников стад, упоминаемых в хрониках XIII века.
Уже к концу XIX столетия эта крупная длинношерстная сторожевая собака считалась в Германии довольно редкой, и ее кровное поголовье состояло из двух изолированных популяций (с которых велось ее восстановление). Популяции эти были в Гарце и Черном лесу. Время выведения леонбергера — середина столетия, когда таких собак, разной степени кровности, в местности близ Черного леса еще хватало.
Еще одна примета времени: в XIX столетии несколькими германскими заводчиками были предприняты попытки путем скрещивания разных пород вывести крупную, длинношерстную сторожевую собаку. В немецкой кинологической энциклопедии середины того столетия описаны три такие экспериментально полученные «породы», из разных мест, выведенные разными заводчиками с использованием различных пород в качестве основы. В энциклопедии они описаны как существующие, но остальные, кроме леонбергера, сейчас исчезли, не успев распространиться и вряд ли пережив своих создателей… Не одна — несколько пород. Разных, но в чем-то — очень схожих. Что это было? Мода? Попытка реставрации древнего, вымирающего типа собак, известных с древнейших хроник? Трудно сказать определенно, но не исключено, что так.
Судя по описаниям, «живые» результаты селекционных опытов были схожи как внешне, так и по поведенческим и физическим характеристикам. Но только леонбергер получил «прописку в будущее» и вряд ли только из-за некоего превосходства над остальными породами (некоторые из них были «старше» и, вероятно, уже довольно выровнены по типу). Не исключено, что Эссиг, кроме успешного и продуманного плана селекции, предложил нечто большее, чем остальные: он изначально снабдил породу связью с городом, обозначил ее символичность (надо сказать, что в будущем мы найдем еще одно блестящее подтверждение его дальновидности и этой «неслучайности»). Остальные похожие «породы» не были связаны ни с чем, кроме самих себя и имени заводчиков: почти одинаково большие, лохматые, «просто собаки». А леонбергер был не просто собакой — он был еще и геральдическим львом, «живым гербом» и символом города. Благо, Генрих Эссиг был членом городского совета.
В качестве основы для выведения леонбергера использовали, скорее всего, крупных лохматых собак типа ховаварта. Надо сказать, что большие длинношерстные собаки, распространенные в Германии, часто встречались у крестьян и фермеров: они сторожили имущество, пасли скот и работали в упряжке. Они также являлись предками леонбергера, но вряд ли можно считать их исходным типом породы. Такая собака просто участвовала в выведении нашего героя, как, видимо, и ньюфаундленд с сенбернаром.
Да, среди предков леонбергера были и «сенбернары», но только не легендарный Барри, а те собаки, которые происходили от единственного выжившего в питомнике монастыря кобеля и тех сук, что удалось найти (не всегда сенбернаров, порой — швейцарских горных овчарок). Причем если рассматривать отношения между породами сенбернар и леонбергер, то они были настолько «симметричны», что трудно сказать, какую породу из какой выводили. Монахи не имели средств для покупки собак, поэтому охотно давали своих производителей в аренду в обмен на выведенных Эссигом щенков интересного для них типа. Таким образом, беря полученные помеси для последующего разведения «в себе» и дальнейшего отбора, им удалось спасти монастырский питомник.
Если монахи стремились к получению собак, максимально схожих с типом «сенбернара» (как они тогда его себе представляли), то чаяния Генриха Эссига воплотились в совершенно новой для Европы собаке внушительного размера, поражающей внешним благородством и кошачьей грацией движений.
С этой точки зрения логичным выглядит и перечень ранних окрасов в процессе становления породы: они характерны для ховаварта, швейцарских собак и ландсира. «Львиные» тона (от золотистого до коричнево-рыжего) установились в породе гораздо позже, а вплоть до 1973 года одним из стандартных окрасов был еще серебристо-серый, с обязательной черной маской.
Четвероногая богема
Выше я упомянул, что Эссиг, в сравнении с другими заводчиками, разводившими схожих собак, смог предложить нечто большее, чем просто собаку, пускай огромную, с хорошим характером и «кошачьей грацией». Эссиг осуществил блестящий «промоушен» результата своей селекции, так как начал дарить и посылать щенков сильным мира сего. Леонбергеров держали австрийская императрица Елизавета, принц Уэльский (будущий король Великобритании Эдуард VII), рейхсканцлер Отто фон Бисмарк, император Наполеон III, итальянский полководец Джузеппе Гарибальди. Несколько леонбергеров были приобретены русской царской семьей и содержались в огромном императорском питомнике в Гатчине, причем в случае с нашим героем «реклама опережала его породность» — и это буквально было так.
Но, так или иначе, именно таким образом порода получила мощный импульс к своему дальнейшему развитию — импульс, эффект от которого ощущается и поныне.
Евгений Цигельницкий.
Журнал «Друг», для тех кто любит собак, №12, декабрь 2008.